Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
Каждый раз она останавливалась у денников, где приветливо отфыркивались цирковые лошади с длинными заплетенными в косы гривами. Когда-то — так давно, что казалось, и не с ней это было — она грезила о кубке по конкуру, днями напролет пропадая в клубе «Дерби». Спортивная карьера подающего надежды юниора закончилась бесславно — после падения врачи запретили заниматься конным спортом целый год. А потом случилась мамина болезнь — и совсем не до скачек стало.
Иногда Сашка задерживалась, чтобы посмотреть репетицию номера, который ставила Николь. После маминой травмы она взяла новую напарницу, Светку, но что-то не клеилось, и номер разваливался, как карточный домик. Николь бесилась, гортанно выкрикивая французские ругательства, а Светка отмалчивалась, бросая хмурые взгляды, пока однажды не швырнула в напарницу поношенным тапочком и не ушла — все так же молча. Сашка, которая стала невольной свидетельницей этой сцены, спустилась на арену и обняла подрагивающие, по-птичьи хрупкие плечи Николь.
— Нельзя корову научить летать, — смахнув слезы, улыбнулась Николь.
— А я? Смогла бы?
В глазах Николь вспыхнули искорки.
— На канат! — хлопнула в ладоши она.
— Что? Так сразу? — испугалась Сашка.
— А чего ждать? Как раз и узнаем: можешь или нет.
«Эквилибр, как правильно называется хождение по канату, с первых же дней осваивают все студенты циркового училища, независимо от веса и комплекции», — тараторила Николь, закрепляя на поясе Сашки страховочную бечевку. Сначала — по туго натянутой проволоке, а затем — на свободно подвешенном тросе. То есть ходить по канату могут абсолютно все. Но есть те, для кого это становится призванием. И хотя Сашка мотылялась на тросе, как гладиолус в руках первоклассника, Николь, пару раз прищелкнув языком, лучезарно улыбнулась. И взялась вылепить из нее настоящего канатоходца. По молчаливому уговору ни та, ни другая ни словом не обмолвились об этих уроках Сашкиной маме. Не то чтобы они боялись ее неодобрения. Просто еще не время. Когда-нибудь, когда Сашка сможет ходить по канату хоть с завязанными глазами, они обязательно обо всем расскажут. А пока Сашка под предлогом занятий с репетитором по английскому прибегала в цирк на утренние тренировки.
Натянутая проволока далась ей без особого труда. Дело нехитрое: опорная нога прямая, неподвижная, стопа — строго вдоль. Руки на уровне плеч и постоянно ловят баланс, как и свободная нога.
— Представь, что на голове — стакан с водой, и ее ни в коем случае нельзя расплескать, — наставляла Николь. — Плечи, шея, спина неподвижны. Но ты не деревянная кукла, а… кошка на узком карнизе. Руки выше! Опустишь — непременно упадешь, утянут за собой.
Сегодня Сашка в первый раз ступила на свободную проволоку. Все губы искусала, пока голова и тело не перестроились: вместо того чтобы просто удерживать точку равновесия над канатом, приходилось постоянно подводить ногой вихлястую проволоку под свой центр тяжести. Как если бы для того, чтобы сделать новый шаг, приходилось силой воображения строить из воздуха подвесной мост.
Носком левой ноги Сашка, не глядя, нащупала проволоку, скользнула полшага, медленно перенесла вес тела. Еще шаг, другой, третий. Семь потов сошло, пока Николь не махнула рукой: «Ну, хватит на сегодня!».
Ощутив, наконец, твердую землю под ногами, Сашка покрутила головой, разминая задеревеневшую шею, и достала из кармана телефон — нет ли пропущенных звонков от мамы. Бросив быстрый взгляд на экранчик, ахнула: до занятий осталось около часа — только-только, чтобы забежать за школьной сумкой и переодеться. Хорошо бы, конечно, выкроить хотя бы минут десять на душ, а то сосед по парте опять будет пол-урока шипеть, что она зверинцем пропахла. Так-то он парень неплохой, даже выручает на контрольных, когда видит, что она безнадежно увязла в уравнении с двумя неизвестными. Но не все же любят цирк.
Глава 2
Сашка толкнула плечом тяжелую дверь и вылетела на улицу. У крылечка, куда цирковые обычно выскакивали перекурить, Витек, крепкий униформист, вяло препирался с бродягой.
— Да говорю же, мне на минуточку, Никольку только повидать.
— Посторонним вход запрещен.
— Да я не посторонний! Меня тут каждая собака знает!
Сашка отвела взгляд — так жалок был забулдыга с испитым, покрытым серой щетиной лицом. Но что-то в его хриплом голосе показалось Сашке смутно знакомым. Она замедлила шаг и прислушалась к разговору.
— Проваливай, говорю, пока я ребят не позвал… Чтобы они с тебя долги вытрясли.
— Да как ты со мной разговариваешь! Я выступал, когда ты еще мелочь на сладкую вату у мамки клянчил! Я Петр Колокольцев!
— Дядя Петя? — прошептала Сашка.
Тот лишь сейчас заметил ее — и сразу же сник.
— Вот ведь боялся столкнуться — и напоролся! Не хотел, старый дурак, чтоб ты видела меня в таком вот непотребном виде.
— Денег ему не давай. В цирке всем уже задолжал, — предупредил Витек и, закурив, отошел в сторону. Сашка торопливо достала кошелек и протянула несколько смятых бумажек.
— Да я… — отшатнулся дядя Петя. — Ты не думай! Я ведь не за деньгами! Хотел через Николь передать, да охламон этот не пустил. Это для мамы твоей… Год целый хранил, все случая ждал. И вот тут на днях Ваську-коверного встретил — а он говорит, ты в цирке чуть ли не каждый день бываешь, Николька тебя воздушному мастерству учит…
Он вытащил из кармана грязный платок и осторожно развернул. Там лежало старинное кольцо с большим камнем, темно-зеленым, как бутылочное стекло. Мамино кольцо.
— Откуда оно у вас?
— То самое, да? Я не мог ошибиться… Как увидел его у Любки Хамовой, сразу узнал.
Сашка едва заметно вздрогнула — что-то в звучании этого имени вызвало смутную тревогу.
— Сколько мы вам должны, дядя Петя?
Но он лишь досадливо махнул рукой.
— Это ведь талисман. Уж я-то помню, как она берегла его. Верила, что удачу приносит, беду отводит. Нам, цирковым, без оберега никак… Я ведь, как узнал, что она разбилась, чуть не рехнулся с горя. А потом гляжу: кольцо-то ейное, охранное — у старой ведьмы! Вот и не верь после этого в приметы.
Сашка с бешено колотящимся сердцем взяла кольцо. Кольцо, которое стало платой за жизнь мамы. И которое она, Сашка, считала пропавшим навсегда. Или все это только полузабытый сон?
— Так ты передай ей, — крикнул ей вслед дядя Петя. — Только не говори, что от меня, а то не возьмет. Просто скажи: нашла случайно в гримерке…
Сашка бежала домой, не чуя ног. «Неужели все было взаправду? — стучало в ее голове. — И Гриндольф, и Грей, и лабиринт». И предательство. Сердце ее камнем ухнуло вниз. Возможно, именно поэтому она так легко примирилась с медицинской теорией Антона Павловича: все это фантазии, и никакого путешествия между мирами не было и быть не могло. Потому что тогда не было и предательства.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
